Одна палатка на две семьи

— Одна палатка на две семьи? — возмутилась Елена, когда муж сообщил ей о планах на выходные. — Ты что, очумел? Я давно для себя поняла, что это за люди, тем более, не вижу смысла делить с ними постельные места даже на один вечер.

Собственно, никакой другой реакции Иван IV и не ожидал услышать от свой вздорной супруги. В конце концов, это была та самая мегера, которая дала ему это позорное прозвище — Иван IV. Почему «Четвёртый»? Потому что до нынешнего супруга она уже встречалась с тремя Иванами и предпочла таким вот сомнительным образом подчеркнуть свой богатейший опыт. Что, конечно, всегда обижало Ивана. Простите — Ивана IV.

— Но Лена, они хорошие люди, можешь в этом не сомневаться.

— Ты мешаешь мне смотреть телевизор, между прочим, дорогой Ванечка IV. А по нему идёт повтор моей любимой передачи. Тебе это о чём-то говорит?

Говорило это Ивану IV лишь о том, что его супруга в конец отбилась от рук и ставит повтор передачи выше необходимости выслушать его мнение. Но спорить Иван IV не любил, потому что с каждым годом становился всё более форменной тряпкой.

Иван IV совсем не хотел отказывать, а потому позвонил своему товарищу Мишану и сказал, что Елена согласна провести вместе выходные на природе и даже общая палатка её нисколько не смущает.

А Елене Иван IV наврал, что у Мишана с женой поехать не получится, так что на природе они будут без второй семьи.

План получился идеальный — до того момента, когда Иван IV привёз Елену в назначенное место, где уже ставили палатку Мишан и его супруга Гусевчанка. К слову, Гусевчанка — это не имя и не фамилия, а прозвище, данное ей как уроженке города Гусь Хрустальный. Как в действительности зовут Гусевчанку, Иван IV не имел понятия, так как даже сам её супруг Мишан называл девушку исключительно по прозвищу. Иван IV даже задавался вопросом о том, кем же обиднее быть — Гусевчанкой или Иваном IV, но так и не пришёл к конкретному выводу.

— Они здесь? — разъярилась Елена. — Вань, скажи мне, что они приехали сюда чисто расставить палатку и умчать куда-то подальше, с наших глаз долой.

Иван IV прекрасно понимал, что сказать подобного не может. Но и подставлять себя не хотел. Поэтому он наврал Елене снова:

— А я сам не знал, что они тут будут. Мне обещали совсем другое.

Елена фыркнула и сообщила, что если сегодня её тело соприкоснётся с кем-то из этих никчёмных людей, то дело закончится лютой бойней.

В отличие от Ивана IV, Елена пиздеть не любила. Она действительно могла прописать весьма солидно, ибо всю юность ходила на каратэ, тхэквондо и макраме. Впрочем, насчёт макраме Иван IV не был уверен на 100%. Возможно, это и не боевое искусство, а ходила Елена на фен шуй. Короче, драться она действительно умела, и жопу накачала — дай боже.

Признаться, жопа у Елены настолько охуенная, что, будучи её парнем, Иван IV продолжал на эту жопу дрочить. И, к слову, он не сомневался, что и все предыдущие трое Иванов поступают точно так же.

— Мы рады вас приветствовать! — запрыгала довольная Гусевчанка.

Иван IV сразу отметил для себя, что сегодня именно он является обладателем самой красивой барышни в их компании. Раньше Мишану действительно очень везло на баб, прямо модели среди них попадались. Но в супруги он себе выбрал это невзрачное недоразумение. Одевалась Гусевчанка в балахонистые шмотки, краситься не любила, да и в целом была полнейшая деревня. Казалось, что она вот сейчас болтает с тобой о погоде, а через пять минут вспомнит, что забыла подоить корову, или умчит по прочим сельским делам.

Однако Мишан оказывал Гусевчанке настойчивые знаки внимания и, прежде, чем кто-то успел ответить на её приветствие, уже подошёл, чтобы шлёпнуть супругу по жопе.

— Ой! — вскрикнула она. — Ну нельзя же так!

— А как надо? — спросил Мишан.

— А вот так! — схватила она его за член через брюки и захохотала.

Посмотрев на это зрелище, Елена плюнула на землю, хрустнула пальцами и прорычала на ухо Ивану IV:

— Я тебя, короче, предупредила.

Затем понеслись подготовительные работы. Поставили пресловутую палатку, сходили поискать дрова. В итоге все нашли либо кучу веток, либо большое полено. Гусевчанка увидела в зарослях животное, похожее на рысь, и много об этом в красках рассказывала. Один лишь Иван IV не столкнулся ни с чем интересным и вернулся с пустыми руками.

Но поскольку он был матёрым брехуном, то сообщил остальным, что наткнулся в лесу на череп с самотыком во рту, и даже пообещал провести туда, чтобы остальные посмотрели. А когда обе семьи отправились в указанном направлении, на Ивана IV внезапно обрушились сомнения в точном маршруте. Он пожаловался на то, что все деревья в лесу одинаковые, и признал, что верную дорогу потерял.

Из всех присутствующих, кажется, только Елена понимала, кто здесь главный пиздобол, но обличать мужа не спешила. Не то, чтобы она очень беспокоилась за его репутацию. Но она являлась отличным стратегом и коллекционировала промахи и косяки супруга. Когда их накапливалось достаточное количество, девушка могла истребовать какую-то компенсацию в виде шубы или дорогого колье. А если муж упорствовал, она просто ставила ему подножку и выходила на болевой, пока тот не сдавался.

Злые языки поговаривали, что Елена сломала руку Ивану III, но её нынешний Иван знал, что это всё чёс. На самом деле, Елена таким не промышляла, а просто прокусила хуй Ивану II, но тот никогда об этом никому не рассказывал, потому знать об этом событии не мог никто из сказочников, распространявших о девушке небылицы.

— Жаль, конечно, Иван, что мы так и не нашли тот череп, — вздохнул Мишан, садясь у костра.

Вечерело, и компания скучковалась теснее, чтобы сохранить тепло и разговаривать потише.

— А я и рада, — возразила Гусевчанка. — Нечего нам тут видеть всяких привидений и снежных людей. Кстати, вы слышали, что у снежного человека ступня длиной в тридцать сантиметров?

— Мне было бы интересно, какой у него тогда хуй, — ответила Елена с явным пренебрежением к теме, начатой супругой Мишана.

Но девушка отнеслась к вопросу добросовестно. Основательно задумалась и мечтательно произнесла:

— Хуй… А знаете, у моего мужа не меньше. Тридцать сантиметров — это точно.

— При всём уважении, — вмешался Иван IV, — но таких хуёв просто не бывает. А если такие и есть, то они не стоят нормально из-за проблем с кровообращением.

— А вот и неправда! — обиделась Гусевчанка. — Всё у него хорошо стоит. И пахнет приятно. Вот!

Она протянула ту самую ладошку, которой лапала член супруга, под нос Елене, чтобы та оценила запах хера Мишана, но девушка посторонилась и грубо проревела:

— Руку сломаю, гусиха!

Ситуация очень сильно накалилась.

Чтобы перевести тему, Мишан вмешался в разговор:

— Ваня, а пойдём отольём.

Иван IV согласился. Он не боялся оставлять девушек вдвоём, так как Елена в любом случае наваляла бы Гусевчанке, а стало быть, за свою подругу можно не переживать.

Мужчины вышли в глубокие заросли и принялись метить территорию. Как бы между прочим Иван IV пытался взглянуть на причиндалы товарища и оценить, есть ли там тридцать сантиметров. Но из-за темноты ничего не получалось. Да и не факт, что член Мишана имел сейчас всю полноту своей эрегированной длины. Так что его точные размеры действительно могла знать только Гусевчанка и те модели, которые предшествовали ей.

— Слушай, Мишан, а у тебя хуй правда большой?

— Да хуй как хуй. Ни с чьим не сравнивал.

И этот ответ абсолютно не удовлетворил Ивана IV. Он даже подумывал над тем, чтобы предложить по-дружески показать друг другу гениталии, но вовремя осёкся. Слишком бы это всё подозрительно выглядело.

Они вернулись к дамам, которые за минувшие несколько минут обошлись без кровопролития. Говорили они снова о снежном человеке. Точнее, говорила о нём Гусевчанка, а Елена страдальчески закатывала глаза и косилась в сторону кустов, ожидая возвращения супруга, по вине которого девушка оказалась в такой придурошной компании.

— Девушки, может, хватит уже к ночи обсуждать всякую жуть? — предложил Мишан. — Давайте выберем более приятную тему.

— Например, какую? — пренебрежительно фыркнула Елена.

— Я предлагаю поиграть в «Правду или действие». Знаете такую игру, да? Ну и отлично! Только пойдёмте в палатку, а то тут совсем уж холодает.

Вчетвером они протиснулись внутрь и расположились с двух сторон от входа.

Гусевчанка тут же возлегла на колени своего супруга. Благо, хотя бы не лицом вниз. А то, видать, очень любила сея барышня занюхнуть хуйца перед любым делом.

Елена же держалась на расстоянии от Ивана IV, поскольку, по её мнению, он за сегодня слишком много раз накосячил, а потому лишён права на тесное взаимодействие со своей женой. Обидно, досадно, но всё равно ясно, что это временно, так что переживать особо не о чем.

— Итак, — начал Мишан. — Я задаю вопрос Елене. Правда или действие?

— Правда!

Он задумался и нашёл подходящий вопрос:

— Самое страшное действие, которое ты делала с мужчиной?

— В институте меня как-то оскорбил один мальчик. Я дождалась, когда они с другом пойдут в туалет, зашла следом и отпиздила их…

— Ого! — оценил Мишан, но Елена жестом показала ему, что история не закончена.

— …и, когда они стали умолять меня о пощаде, я приказала моему обидчику взять в рот у другого.

— Какая мерзость, — ахнула Гусевчанка.

Да и Иван IV удивился. Он впервые слышал эту историю.

— И он согласился? — продолжил расспросы Мишан.

— Конечно! Ведь ты спрашивал именно про событие, которое состоялось. Конечно, он взял в рот у своего товарища. Два отвратительных петуха.

— Ладно, теперь ты спрашиваешь меня, — сообщила Гусевчанка Елене.

— Окей. Правда или действие?

Гусевчанка выбрала действие, но предупредила, что не станет выходить из палатки. Так что пусть Елена придумывает что-то, что можно сделать здесь, на месте.

Елена нагло посмотрела на Гусевчанку, отчего ту пробрала дрожь.

— Покажи нам сиськи.

— Эй, но тут же чужой мужчина! — возмутилась супруга Мишана.

Иван IV прикинул, что с его стороны будет правильно поддержать супругу. К тому же он не имел ничего против того, чтобы поглядеть на сиськи этой девахи. Поэтому он сказал:

— Правила есть правила. Да, Мишан?

Мишан согласно пожал плечами, и всё внимание устремилось к его жене.

— Хорошо, сдаюсь!

Она подняла кофточку и маечку, обнажив увесистую грудь. Ивану IV даже ненадолго почудилось, что сиськи эти силиконовые. Но нет. Они оказались самые обычные, просто выросли такие крупные, что с ними явно тяжело ходить. Просто до сих пор эти сисяндры никто не замечал из-за балахонистых вещей Гусевчанки.

Она опустила одежду, пытаясь избавиться от багрянца на лице, и обратилась к Ивану IV:

— Правда или действие?

Поскольку Иван IV был пиздаболом, он бы никогда не сказал правды.

— Правда!

Тут Гусевчанка конкретно затупила. Фантазии ей явно недоставало. Наконец, спустя минуту она всё же выдавила из себя вопрос:

— Ты предпочёл бы, чтобы Елена тебе изменила, либо изменить ей сам? Ну, если придётся в любом случае что-то выбрать.

Иван IV понял, что тут уже не придумать какого-то хитрого ответа. Он сам прекрасно знал, что лучше изменить самому. Но разве ж можно такое сказать при Елене? А скажешь наоборот, она посчитает тебя куколдом. А это вообще позорно для мужчины.

— Ну, так что? — включилась в разговор Елена. — Нам всем очень интересно, что же ты выберешь.

Тут ему пришла в голову нужная формулировка:

— Я, конечно, изменю сам, чтобы не подвергать мою любимую Елену ужасным душевным терзаниям изменщицы.

— Ловко! — оценил Мишан и похлопал.

Елена тоже согласилась, что к такому ответу у неё нет претензий. Она даже села поближе к Ивану IV.

— А я выбираю действие! — сказал Мишан. — Ну, Ваня, что я должен сделать?

Этой возможности Иван IV ждал весь вечер и выпалил:

— Покажи хуй!

— Не понял, что?

— Хуй во всю длину!

Елена аж отстранилась от мужа и возмутилась:

— Ты что, офонарел?

— В смысле? Ты его жене предлагаешь показать сиськи. Из палатки они выходить не хотят. Что я должен ему загадывать? Чтобы грудь показал? Нет уж. Задание должно быть сложным. Что не так?

Спорить тут было не с чем. Все присутствующие согласились, что Иван IV в принципе прав. Поэтому Мишан не стал припираться, а вынул член и принялся его надрачивать. Все присутствующие понимали, что мужчине довольно неловко в окружении трёх человек заниматься мастурбацией. Хуй ни в какую не желал твердеть.

— Может, тебе стоит свою жену полапать? — предложил Иван IV, желая помочь товарищу.

— Нет, простите, не поможет. Я знаю наизусть её тело. Это не то, что в данном случае смогло бы перебить моё стеснение. Тут необходимо прямо крышу сорвать, чтобы я впечатлился и возбудился.

— Например, как? — поинтересовалась Елена.

— Даже не знаю. Если бы я потрогал тебя, это было бы действительно потрясающее событие. Но я наглеть до такой степени не буду. В конце концов, это же мой косяк, что хуй не встаёт.

Елена и Иван IV переглянулись. Её эмоция осталась неясной для мужа, и он решил прощупать почву несколькими вопросами. Первым делом Иван IV обратился к Мишану:

— А у тебя действительно хер такой большущий? Мы не зря сейчас это всё затеяли.

— Ну как тебе сказать…

— Огромный! — перебила Гусевчанка мужа. — Самый большой член из всех, что мне приходилось видеть. Вы не пожалеете.

— Я хочу это увидеть, — призналась Елена. — Я заинтригована. Но если меня не впечатлит, то пеняйте на себя.

— Хорошо, — поддержал Иван IV. — Ты можешь полапать мою жену, пока у тебя не встанет.

— А меня вы спросить не хотите? — обиделась Гусевчанка. — Это, вообще-то, некрасиво по отношению ко мне.

Нависла пауза. Все понимали, что девушка права. И Иван IV решил подключить свою способность ездить по ушам:

— Мне тоже это неприятно. В конце концов, мою жену должен будет полапать чужой мужик. И это даже не в моих интересах. Это вопрос вашей победы или проигрыша. Если мы не пойдём вам навстречу, то хуй твоего Мишана не встанет, и вы проиграете.

— Ой, я об этом не подумала, — согласилась Гусевчанка. — Тогда, ради победы, конечно, я позволю ему потрогать Елену.

— Одну минуту! — продолжил Иван IV. — Но нам-то с этого никакой выгоды. Почему я должен позволять чужому мужику за просто так лапать свою жену.

— Что же ты хочешь? — удивился Мишан.

— Всё элементарно: если ты лапаешь мою жену, то я лапаю твою. И никто тогда не чувствует себя в чём-то обделённым.

Гусевчанка испуганно посмотрела на Ивана IV. Вполне может быть, что Мишан и вовсе был единственным мужчиной, который касался её в течение жизни. И теперь она должна была вот так вот просто, ради победы в глупой игре, дать кому-то потрогать сиськи. Девушка с вопросом уставилась на Мишана.

А тот уже вовсю горел идеей потрогать Елену. Поэтому ему стало пофиг на участь супруги. Мужчина лишь бегло кивнул, мол, можно, друг, можно, лапай её на здоровье.

Они начали эту странную процедуру. Первым делом Елена подсела ближе к Мишану и выпятила грудь.

— Давай уже, трогай.

Уверенным движением Мишан не стал тратиться на мелочи, а сразу же влез к девушке под кофточку и лифчик, где принялся наминать грудь.

Елена закатила глаза, показывая, как для неё обременительно происходящее. Но дыхание девушки участилось.

— Не получается что-то, — пожаловался Мишан через минуту.

— Бля, ну сделай так, чтобы получилось! — огрызнулась Елена.

А Мишан не заставил себя просить дважды. Он занырнул рукой ей за пояс и, судя по выпученным глазам девушки, проник ей в трусики.

— Ого! Туда-то не надо! — предупредила она.

— Прости, но мне сейчас лучше не останавливаться.

— Блядь, аккуратнее, ногти!

Иван IV наблюдал за происходящим со смешанными чувствами. Как мужчине, ему конечно, было неприятно, что чужой мужик лапает его девушку. Однако он испытывал некоторую гордость за то, что кто-то ещё сейчас прочувствует всё очарование форм Елены. Мишану предстояло восхититься её упругой грудью и нежной киской. Он потрогает все самые заветные места, которыми никогда не будет обладать. И всё, что останется Мишану, это завидовать Ивану IV. А потом сам Ваня отыграется на Гусевчанке. Сделает с ней всё, что сделал Мишан с Еленой, только в троекратном размере.

— Эй! — Елена схватила Мишана за член. — Да у тебя уже встал.

— Ну ещё секунду!

— Хватит! — отпихнула она Мишана, и все увидели его огромную елду. Конечно, ни о каких тридцати сантиметрах там речи не шло. Гусевчанка сильно преувеличила. Однако размер там действительно выдался немаленький. Особенно раздавался член вширь. И, походу, супруга Мишана с большим трудом переживала их интимные соития.

Теперь, когда у Ивана IV не осталось вопросов, он потребовал свою долю.

— А может, не надо? — заволновалась Гусевчанка.

— Милая, но мы же договорились уже, — напомнил ей муж.

— Эх, ладно. Только побыстрее.

Она закрыла глаза и прямо задрожала от напряжения. Выглядело всё так, будто Гусевчанка приготовилась к расстрелу. Её лицо побледнело и приняло выражение мученицы, идущей на героическую смерть ради общего блага.

Иван IV не стал долго тянуть, а сразу проник в штанишки этой красотки и закопошился внутри, стараясь сдвинуть на бок её обтягивающие трусики. Он проник между кружевами и коснулся киски, которая оказалась внезапно влажной. Сложно сказать, в какой момент так возбудилась Гусевчанка. Зато она теперь точно знала, что он в курсе её возбуждённого состояния. Девушка внимательно уставилась в глаза Ивана IV, словно кролик на гипнотизирующего его удава. Если бы сейчас Иван IV остался наедине с этой барышней, то оттарабанил бы её во все дырки.

Собственно, присутствие Мишана не стало бы для Ивана IV преградой. Он бы просто предложил семье тройничок. Но вот Елена бы это не одобрила. Да и делиться Еленой со своим товарищем Ивану IV совсем не хотелось.

Времени, увы, имелось мало, поэтому Иван IV, пользуясь тем, что никто не видит происходящего под брюками, всунул в пизду девушки целых три пальца. Она прекрасно понимала, что это уже выходит за рамки обычного облапывания, но не смела проронить ни слова. Совершенно ясно, что девушка тоже испытывала удовольствие, а потому охотно скрывала детали того, что происходило у неё под одеждой.

Иван IV принялся ебать Гусевчанку пальцами, а она лишь еле заметно прикусила нижнюю губу, явно мечтая о чём-то большем. Все же темперамент у Ивана IV — о-го-го, так что впечатлить случайную бабу для него не составляло сложной задачи.

— Мне кажется, что тебе уже хватит лапать мою жену, как считаешь? — довольно деликатно, хотя и с обидой произнёс Мишан.

Неторопливо Иван IV совершил ещё несколько фрикций и извлёк пальцы из девушки. Прежде чем вытащить их из-под одежды он погладил рукой её киску и только сейчас заметил, насколько та пушистая. Настоящий дикобраз! Было бы интересно взглянуть на это чудо вживую!

— Ну что, ещё по раунду? — предложил Иван IV.

— Я думаю, что с нас хватит на сегодня приключений, — отрезал Мишан.

Вскоре все легли спать, но Ивану IV не давало покоя то, что происходило буквально час назад. В довесок ко всему Елена легла в стороне от него, и Иван IV чувствовал себя очень одиноко.

В голову лезли всякие шальные мысли. Что будет, если попытаться полапать Гусевчанку, пока никто не видит? Вдруг она уже спит и ничего не заметит? Ведь, если разобраться, Иван IV успел проникнуть ей только в пизду, а хотелось ещё потрогать и попку, и сиськи.

Чисто теоретически расстояние не казалось непреодолимым. Короткими ползками мужчина в течение следующих десяти минут пробирался поближе к Гусевчанке. Наконец, он расположился достаточно близко, чтобы достать рукой до любой области её тела. Проще всего получилось бы дотянуться до попы. Самое главное — не разбудить.

Поэтому Иван IV очень аккуратно прошагал пальцами в направлении девушки и позволил своей руке некоторое время спокойно присутствовать рядом со спящей Гусевчанкой.

Затем к девушке осторожно прикоснулась подушечка пальца, а потом ещё одна. Происходило это достаточно медленно, чтобы девушка ничего не замечала. В итоге Иван IV смог уже более уверенно погладить попку через одеяло.

Это было замечательное ощущение. Хотя у Елены попка в разы лучше, чем у Гусевчанки, всё же есть особое очарование в том, чтобы потрогать то тело, на которое ты не имеешь законного права.

Однако Иван IV очень быстро присытился лапаньем одеяла. Это хуже даже чем секс в презервативе. Захотелось более острых ощущений. И, чтобы их получить, Иван IV запустил руку внутрь.

Он пролез через бедро девушки и нащупал, что она лежит в одних только трусиках. Следующим этапом Иван IV всё смелее и смелее исследовал бёдра Гусевчанки. Она не сопротивлялась и, казалось, не просыпалась. Но едва Иван IV попытался убрать руку, девушка поймала его кисть и сунула себе между ножек.

Так она не спит! Офигеть!

Иван IV принялся играть по её правилам и возвратился к игре с киской Гусевчанки. Он нашарил клитор и начал гонять его пальцем по той методике, от которой обычно тащилась Елена. Кто же виноват этой самой Елене, что она недостаточно чутка. Не будь жена такой грубиянкой, Иван IV мог бы сейчас ублажать её, а не чужую супругу.

Конечно, это всё простые отговорки. Иван IV прекрасно понимал, что обида на жену вовсе не являлась тем поводом, который подтолкнул его к измене. Но важно было убедить сейчас себя в том, что именно он, Иван, является хорошим человеком, поступающим по совести.

Пока внутри Ивана IV продолжалась борьба за право называть себя порядочным человеком, Гусевчанка выгнулась дугой и с тихими вздохами кончила. Ещё никогда Ивану IV не удавалось так быстро довести девушку до оргазма. Видать, дело не столько в размере хуя, сколько в совокупности сексуальных навыков человека. Мишан вряд ли так же удивлял свою Гусевчанку.

А та перевернулась к Ивану IV и поцеловала его взасос. Произошло всё так быстро, что он даже не успел ответить на поцелуй. А едва собрался перехватить инициативу, произошло кое-что неожиданное.

С постели поднялся Мишан. Внутри Ивана IV всё сжалось. Он решил, что мужчина спалил его и идёт разобраться за такое предательство. Но нет. Мишана явно заботило нечто другое. На носочках, согнувшись, он пробрался к спальному месту Елены и сел рядом с ней.

Иван IV застыл, целиком обратившись в одно большое ухо. Он слышал, как скользят руки Мишана по одеялу Елены. Неужели она не проснулась от таких смелых и очевидных движений.

А потом до слуха Ивана IV донеслось откровенное плямкание. Его жена целовалась с его товарищем! Ах, она сука!

Впрочем, если разобраться, она была не большей сукой, чем сам Иван IV, который минуту назад наяривал жене этого самого товарища. Оставалось большим вопросом то, когда же именно Мишан и Елена смогли начать эти шуры-муры. Вполне возможно, произошло это далеко не сегодня. Так или иначе, они имели общих знакомых и периодически пересекались в гостях.

Какой бы досадной не была эта мысль, но нет оснований сомневаться в том, что на каком-нибудь дне рождения или свадьбе Мишан вполне мог дать в рот Елене или присунуть свою огроменную елду в её крохотную щёлку. Так что теперь им ничего не мешало, ведомым страстью, броситься среди ночи в объятия друг друга и устроить вот это безобразие.

Пытаясь решить, как лучше действовать, Иван IV посмотрел в глаза Гусевчанки. Та игриво подмигнула ему, мол, всё нормально, притворяемся спящими дальше. А позади поцелуи перешли в сопение и барахтанье. Уж если в данную минуту жену Ивана IV не ебёт его товарищ Мишан, то Ваня даже не мог бы сказать, что там ещё могло происходить с такими звуками.

А Гусевчанка не растерялась и обхватила ручкой член Ивана IV, как бы предлагая ему тоже пошалить, чтобы наказать неверных супругов. И это прикосновение дико возбудило мужчину. Он только что получил практически полноценное право на то, чтобы сделать с Гусевчанкой практически всё, что захочет. Никаких зазрений совести уже бы он не испытал. Поэтому Иван IV спокойно позволил девушке начать надрачивать.

Но в то же время мужчина понимал, что получает удовольствие сейчас не от мысли, что ему дрочит чужая жена, а от того, что за его собственной спиной имеют его красавицу Елену. То есть, получается, он фактически дрочит на то, как ему изменяет собственная жена. Это какая-то нездоровая херня. Но искать себе оправдания Иван IV решил потом. Сейчас он реально кайфовал от ситуации и не хотел её резко обрывать.

«Сперва я кончу», — сказал себе Иван. — «А потом мы уже будем думать, что с этим всем делать».

А до оргазма действительно оставалось совсем немного. Такого сильного возбуждения Ивану IV не приходилось чувствовать уже давно. И дело не в том, что Елена какая-то хреновая любовница. Очень даже хорошая. И жопа-то — не стоит забывать про неё. Но тут просто сама ситуация оказалась слишком необычная. Заводит это очень. Тут сложно отказаться от возможности кончить на происходящее.

Правда, будет несправедливо, если его жену выебут, а Гусевчанка ему просто подрочит.

Поэтому, плюнув на всё, Иван IV ринулся на Гусовчанку. Навалился всем весом, намереваясь, хорошенько трахнуть жену своего товарища. Та вскрикнула, перепугав любовников, но не стала сопротивляться. Мужчина влез на неё и метким движением всадил хуй в мохнатую киску. Он провалился туда, прямо как ключик в замочную скважину. Гусевчанка пискнула, как мышка и замерла, готовая ко всему, что дальше может произойти.

Вся палатка замерла в нерешительности. До сих пор каждый здесь надеялся на то, что его измена останется незамеченной для супруга. Однако Иван IV в корне перевернул ситуацию. Теперь все понимали и то, что они застуканы, и то, что им изменяют.

Снаружи ухнула сова, каркнула ворона, где-то плюхнулась рыба. И только здесь, внутри, жизнь остановилась.

Иван IV в этот момент понял, что нахуевертил дел, но отступать — это не в его духе. Нужно было действовать. Будь что будет. Поэтому мужчина принялся двигать бёдрами. Гусевчанка под ним напряглась, обеспокоенная тем, как отреагирует Мишан, но время шло, а муж не издавал ни звука.

Наконец, Гусевчанка расслабилась, раздвинула ножки пошире и стала целовать Ивана IV. Он задвигался жёстче, решительнее. Ебля получалась всё более уверенной.

Мишан в свою очередь тоже засуетился, пытаясь что-то сделать с Еленой, но у этой пары явно дела не клеились. То ли хуй не вставал у Мишана, то ли Елена потеряла всякий интерес к интрижкам, узнав, что в это время муж ей изменяет. Но, так или иначе, пока Иван IV, долбя Гусевчанку, мял ей сиськи, вторая пара совсем притихла, вовсе не пытаясь завоевать звание лучших любовников текущего вечера.

Иван IV скинул с девушки одеяло и задрал ей ножку. Глаза привыкли к темноте, и теперь мужчина мог в полной мере рассмотреть её мохнатую киску. Для него это была экзотика, ведь никогда прежде он не видел ничего такого, что сильно бы отличалось от бритой щели красавицы Елены. А тут такой пушистик, прямо настоящая киска.

Ивану IV очень захотелось залить все эти волосы спермой, так, чтобы она впиталась туда и ещё долго напоминала о нём запахом этому пидарасу Мишану.

Разозлившись на товарища, Иван IV стал жёстче драть Гусевчанку. Та стонала от удовольствия всё громче и громче, уже переходя на полноценные фразы:

— Да, еби меня, трахни, трахни!

И он трахал вовсю мочь, старался так, как никогда не раньше. Казалось, что даже зайцы в лесу вышли покурить, впечатлённые этой мощной еблей.

— Какой хуй, какой офигенный хуй, — причитала она, совсем забыв, что рядом это слышит муж.

— И киска у тебя отличная, — поддержал Иван IV.

Они засосались, и Гусевчанка хитро куснула любовника за язык. Он усилил напор, чтобы наказать шалунью, и результат не заставил себя долго ждать.

— Аааа!!! — завопила она. — Я кончаю, Мишан, я кончаю.

Мишан тут же подскочил к ним, толком не зная, как ему реагировать на эту ситуацию.

Пренебрежительно посмотрев на товарища, Иван IV перевернул Гусевчанку раком и принялся пороть с утроенной силой. Девушка вцепилась руками в запястья мужа, чтобы при помощи сжатия передать ему свои эмоции.

— Ой, как мне хорошо, Мишан. Твой друг так классно меня долбит. Да, да!

— Ну… — только и смог выдавить Мишан, потому что не знал, что ещё можно добавить.

— Ну и ну, — присоединилась к его высказыванию Елена. — Я такого ещё никогда не видела.

Она нахально нагнулась над ебущейся парочкой, чтобы этим театральным вниманием отбить у них охоту продолжать. Но Иван IV не собирался сдавать позиции. Вознамерившись проучить жену, он поймал её за волосы и потянул к себе.

Доподлинно неизвестно, какие цели при этом преследовал Иван IV. Возможно, он просто хотел засосать супругу. А может, надеялся повалить её на пол и ебать попеременно с Гусевчанкой. Но в своих планах он не учёл того обстоятельства, что Елена имела сформированные боевые рефлексы.

Едва рука мужа смокнулась у неё в волосах, Елена опрокинула его на землю ловким приёмом. Хуй, соответственно, резко выдернулся из Гусевчанки, и из него, словно из разоравшегося шланга, во все стороны полились брызги спермы.

Несмотря на то, что он испытывал большую боль, а может, и благодаря этому, Иван IV кончил просто эпично. Он забрызгал стенки палатки, спальные принадлежности, задницу Гусевчанки и лицо Елены.

Возможно, он предпочёл бы не заметить и того обстоятельства, что сперма попала даже в глаз Мишану. Однако это случилось именно так. Поэтому сказать, что Иван IV обкончал вообще всё и всех, не будет никаким преувеличением.

Впоследствии все четверо вышли наружу посидеть на брёвнышке.

— Что же мы теперь будем со всем этим делать? — спросила Гусевчанка.

Ответа на её вопрос, конечно, не знал никто. Но что-то следовало сказать. И тогда Иван IV взял на себя инициативу:

— Я предлагаю в следующие выходные опять сюда приехать и снова поиграть в «Правду или действие».

— Ты вообще охренел что ли? — возмутилась Елена. — Мы разводимся с тобой. После случившегося не может быть никакого продолжения.

— Я хотел сказать тебе то же самое, — обратился Мишан к Гусевчанке.

Та захныкала.

Вечер казался испорченным, но Иван IV мог его ещё спасти. Он приобнял Гусевчанку и сообщил:

— Ты знаешь, что я больше не Иван IV?

— Нет. А кто ты?

— Я теперь Иван I буду. Ты согласна?

Признаться начистоту, она ничего не поняла, но, чтобы не казаться дурой, согласилась. Через месяц Иван I и Гусевчанка сыграли свадьбу и ебались столько, сколько душе угодно. Всё в их союзе сложилось хорошо. Правда о том, как зовут супругу, он до сих пор так и не удосужился поинтересоваться.