Попутчица-подросток хочет секса

Ох, и любил Николай железнодорожную возню! Сколько всего занятного, странного, пугающего и увлекательного случалось в пути! Конечно, история не о том, но если вы захотели бы послушать о разговоре с беглым африканским монархом, либо о том, как Николай угостил домашним вином самого богатого аристократа Казахстана, то вполне могли бы прочитать об этом в его личном блоге.

Но далеко не всякую историю наш герой готов предать огласке, и кое-чем он делится лишь с близкими друзьями, причём в минуты необычайной душевной открытости. Нам никогда не узнать, сколько тайн, загадок и прочего-прочего таится в памяти Николая, но одну занимательную историю он разрешил мне рассказать — при условии, что любые намёки на его личность будут покрыты непроглядной вуалью недосказанности и кое-где откровенным пиздежом.

Поэтому договоримся, что ехал Николай по какому-нибудь несуществующему маршруту «Атлантида–Гиперборея» в какою-нибудь несуществующую дату. Например, 30 февраля n-го года. Так другим датам и маршрутам не будет обидно, если кто-то из вас за них переживал.

Николай увлечёно делал отвлечённые от ситуации путевые заметки, поглядывая на бескрайние поля за окошком, где в 1% из ста всё же проскальзывал какой-никакой захудалый городишко. Связь, как водится, барахлила, а плацкарт опустел, ибо локомотив тянул в северном направлении, а основные людские массы, обняв надувные круги, в то же время мчали в южном. В общем, когда на одной из станций в вагон зашла новая пассажирка, наш путешественник с удовольствием отвлёкся от своих записей, ибо поймал себя на том, что уже как минут двадцать тупо бурит ручкой страницы блокнота.

Когда я спрашивал Николая, что же так привлекло его в той девчонке, он мечтательно взводил глаза к небу и выдавал какую-нибудь слащавую фигню вроде:

— Ослепительно сверкающая гладь ног, спортивные, упругие икры, ядовито-зелёный топ поверх грандиозных сисек. М-да… Сисек…

И тут он настолько уходил в эту пиздострадальческую медитацию, что назад его вытащить — огого какая проблема. Если представить, что сознание моего товарища походило на множество телевизионных каналов, то по каждому из них в тот момент включали один и тот же экстренный выпуск новостей: «Внимание-внимание: замечены грандиозные сиськи. Сиськи! СИСЬКИ!».

— Да-а, Владимир, — продолжал вздыхать мой друг. — Сиськи…

В общем, сами понимаете, что услышать историю целиком я смог не с первого раза. Друг мой очень часто зависал на таких моментах. Но я бы не принялся писать этот рассказ, если бы не знал его полностью.

Девушку, как впоследствии выяснилось, звали Мария. Я бы мог вам сказать, что из цветов она больше всего любила кактусы, слушала ретро, никогда не бывала на кладбище и не сомневалась в том, что планету Марс назвали в честь шоколадного батончика, но, уверен, вам гораздо интереснее узнать, что она обладала просто фантастической, подтянутой, округлой задницей, по сравнению с которой те самые восхитительные сиськи уже выглядели несколько вторичной новостью на внутреннем экране сознания моего друга.

Также замечу, что рост Марии был бы около метра восемьдесят, если бы она хорошенько подпрыгнула, а так… А так она выглядела настолько юно, что вряд ли бы смогла бы самостоятельно купить алкоголь без предъявления паспорта. Впрочем, она категорически не бухала, а занималась пилатесом, о чём сообщила сразу же, едва Николай подошёл с предложением трахнуть по маленькой в вагоне-ресторане.

— Пилатос… — задумчиво протянул Николай, разглядывая фигуру попутчицы. Он представил, как девушка, потрясая сиськами, прыгает по гаражам и бордюрам, ибо перепутал пилатос с паркуром. Но повезло, что об этих размышлениях он предпочёл промолчать.

Первая попытка заинтересовать девушку не сработала, и Николай ретировался к себе, откуда мог наблюдать, как Мария обустраивается на кровати. Девушка носила ультракороткие шортики, похожие больше на юбку, в которой вдоль промежности пустили голубенькую верёвочку, формально «прикрывающую» белоснежные трусики, утопающие в глубокой тени.

А Мария, эта чертовка, как раз и расположилась ножками в сторону Николая, так что глаза туда только и зыркали. Он, конечно, пытался сопротивляться, отводил прочь. Но они, словно неваляшка, всегда возвращались в исходную позицию. В итоге мой товарищ пялился то туда, то сюда, как часы: тик-так, тик-так.

Вроде, думаешь: «Что толку-то? Ну, увидел ты разок. Понял, что трусики белые. Что дальше смотреть-то? Отвлекись, поешь, поспи. Чего там высматривать?».

Но Николай в такие моменты превращался в лютого охотника и несгибаемого оптимиста. И действительно — вдруг сейчас Мария как-то особенно широко раздвинет ножки, и из-под резинки её трусиков в любую из сторон вытянется половинка её киски? Это же уже совсем другое дело! Совсем другой уровень! А такое пропустишь — кто ты? Ясен красен — мудак.

Знаете, в мультфильмах часто показывают, как персонажи неподвижно сидят, загипнотизированные чёрной спиралью на вращающемся белом круге. Или вот в Маугли Каа умел парализовать волю любой жертвы. Наверняка, Николай в ту минуту для постороннего наблюдателя выглядел настолько остолбеневшим, что можно было бы подумать, будто напротив него сидит Каа, вращающий гипнотическую спираль.

Однако — нет! Там происходили дела куда более серьёзные! Там девчушка Мария, лёжа читавшая книжку, позволила себе приподнять короткую штанину шортиков, оголив незагорелую кожу там, куда глядеть простым смертным не положено, почесаться и будто бы случайно оставить одежду задранной.

Нет, вы не подумайте, что я или Николай подозреваем, что Мария специально оголила бедро. Если тут и есть элемент неслучайного, то мой друг скорее бы углядел в этом какой-то промысел высших сил, чем лукавый замысел своей попутчицы. Другими словами, он больше полагал, что это не она его соблазняла, а где-то на облаке собрались владыки нашего мира и решили, что Николай-то молодец, праведный, хороший, а потому пора ему подкинуть подарок — в виде непреднамеренного стриптиза со стороны прекрасной Марии.

И тут придётся коснуться того, чего ни один нормальный мужчина касаться не должен, — чужой стояк. Сделаем мы это, конечно, исключительно фигурально. Дело в том, что промолчать об эрекции Николая было бы неправильно. Мужика просто разливало. Его яйца словно накачали насосом, вены на хуе напряглись, словно у Шварценеггера при качании бицухи, член приготовился палить, словно из пушки.

Николай чувствовал себя крайне неудобно, потому что его агрегат походил на включённую бомбу, лёгкое прикосновение к которой могло привести к взрыву. Это вам не «синий или красный проводок», тут ситуация сложнее — как в анекдоте про слабительное и кашель. Мой друг реально боялся даже просто чихнуть, поскольку рисковал сделать это сразу двумя отверстиями.

Таящийся внутри заряд ощущался чем-то настолько сокрушительным, что Николай мог бы смело принять участие в револьверной дуэли на Диком Западе. Он бы снёс не только соперника, но и здание за ним, и декорации с нарисованной пустыней. Короче, приближался большой взрыв. И невероятно хотелось этот взрыв опорожнить в то узенькое, изящное, манящее пространство, которое отделяла от Николая лишь ничего не закрывавшая полоска ткани шорт и белые кружевные трусики.

Наконец, Николай собрался с силами и побрёл в туалет, придерживая себя рукой между животом и членом. Почему-то думалось, что это чем-то помогает. Мой друг прихрамывал и делал паузы, словно заново осваивал способность ходить. Предстоящая дорога виделась такой сложной, будто приходилось проделывать его по тонкому канату — такому же тонкому, как промежность шортиков Марии.

Добравшись до туалета, Николай заперся и приспустил резинку трусов. Она зацепила уздечку на члене, и тот не выстрелил — он просто обильно выблевал все застоявшиеся внутри переживания. Лилось более полуминуты и, казалось, не будет этому конца, пока Николай не превратится в высохшее существо, этакого Кощея, оставившего всю жизненную силу в туалете поезда из-за соблазнительного воздействия мелкого суккуба.

Извержение всё-таки прекратилось. Но вот возбуждение не прошло. Перед глазами снова появились ножки Марии. Ох, Николай бы сейчас всё на свете отдал хотя бы за то, чтобы узнать, какая интимная причёска у этой девочки. Да, не факт, что попутчица-подросток хочет секса. Ему-то и предлагать такое страшно. Но если бы можно было хотя бы нанять частного детектива, экстрасенса, написать её бывшему — да через кого угодно узнать хотя бы лысая у неё пизда, либо там есть какая-нибудь изящная полосочка, либо прямо густой пушок прячется за белыми трусиками.

Николай заметил, что рука уже сама принялась за дело. И не прошло и минуты, как он снова опорожнил яйца, забрызгав спермой всё окружение. Внутри всё ныло. Ему словно заехали по промежности пудовой гирей. К слову, он не знал, сколько это — «пудовой», но был уверен, что много. А если мало, то стопудовой. Короче, болело пиздец, тут не до математики.

Справившись с болью, Николай всё же нашёл силы, чтобы возвратиться к своему месту. За окном порядочно стемнело. Вагон ушёл в полумрак, и ничего не вносило в него дополнительного света.

Теперь наш герой жалел лишь об одном. Он потратил так много времени на то, чтобы наблюдать за Марией, но совсем не уделил ни одной минуты для того, чтобы сфотографировать её с выгодного для мастурбации ракурса. А это огромная промашка. Память несовершенна. В ней много белых пятен и аномалий. Сегодня он более-менее убедительно ещё мог восстановить то, что наблюдал со своей кровати. Но через пару месяцев или год все подробности улетучатся. Николай не сможет ничего больше, чем просто утверждать, что когда-то видел со своего места белые трусики попутчицы. Но это всего лишь фраза. Она останется такой же неинформативной, как если бы Николай услышал её от кого-то другого.

М-да. Жаль, жизнь нельзя отматывать, сохранять или хотя бы ставить за запись лучшие моменты. Если бы Николай умел, он бы безусловно поставил этому дню лайк и добавил бы его в «избранное». Вовсе не факт, что Мария даст ещё один шанс полюбоваться на неё завтра. А пытаться убедить себя в том, что хоть что-то видно в полумраке — это большой самообман. С тем же успехом Николай мог бы убеждать себя в том, что видит во тьме гнома, Высоцкого или самолёт — внушить себе можно, но это же не то.

И уж тем более верно то, что в системе ценностей и приоритетов этого дня ни гном, ни Высоцкий, ни самолёт, даже если они соберутся вместе, не смогли бы конкурировать со спортивными ножками Марии, соединяющимися в самой желанной точке Вселенной, в самом заветном сочетании X, Y и Z окружающего пространства, в лучшем изобретении биологии, природы, демиурга и т.д., и т.п. Короче, всё шло к тому, что Николай не прочь набухаться.

А между тем он ещё даже не успел дойти до своего места. И уже столько всего будоражило его сознание. Страшно подумать, какой может выдаться ночь. А ещё ужаснее представить, сколько других моментов он упустит за время поездки. Ведь есть шанс ночью проползи на четвереньках к её сумочки, вынуть оттуда ношенные трусики, понюхать, поцеловать. Можно даже найти там небольшой лобковый волосок, украсть, отнести домой, заламинировать и повесить на стену, как самый настоящий трофей. Наконец, оставалась вероятность того, что Мария спит очень крепко, и тогда Николай мог бы даже спрятаться у её кровати и потихоньку лапать всю ночь, как какой-нибудь бугимен.

Что ни говори, а эти безумства увлекали Николая. Он даже думал насчёт того, что было бы неплохо потереться членом о свежее бельё Марии, либо даже капнуть туда мужского семени. И тогда, пусть через текстильное посредничество, но их организмы всё же соприкоснуться. Конечно, это не особо тянет на роль доминантного самца. Это скорее подлый трус осеменитель, но уже лучше, чем ничего.

А если искать более лайтовые варианты, то почему бы не купить сок, надрочить туда и угостить девушку? Его сперма попадёт ей в рот. По-своему, тоже реванш. Пусть знает, сука, какого это — быть охуенной и не давать нормальному мужику. Ух, как он их, баб, в такие моменты ненавидит!

И тут случилось неожиданное — Николая схватили за ногу. И кто бы вы думали? Ну, смелее? Вы ж всё равно не знаете никого из этого поезда, так что точно догадались, что это Мария.

— Слушайте, Николай. Вы извините, но меня беспокоит кондуктор, — доверительным шёпотом сообщила она.

— Кондуктор? — Николай поймал себя на мысли, что столько перевидел людей этой профессии, что уже перестал их замечать и отличать. Они существуют только для фона: для фона ходят, для фона пиздят не по делу, для фона рождены в этой реальности. Их не нужно учитывать во время поездки.

— Ага, неприятный такой тип. Вы только отошли, как он уже рядом. Чего хочет, неясно. Давайте, будем до конца поездки рядом? Не затруднит?

А Николая дважды просить не нужно. Он для надёжности предложил сделать вид, будто они — прямо хорошие товарищи, за уши не оттащить друг от друга. На самом деле, фиг знает, каков тот кондуктор. Блин, какой, чёрт возьми, кондуктор? Проводник! Как бы то ни было, мой друг решил подыграть девушке. Если она захотела сделать вид, что кто-то в вагоне вызывает у неё опасение, то нам, господа и дамы, это даже на руку.

В общем, присоседился Николай к этой даме. Разговорились. Слово за слово, рука на ногу. Быстро у них потеплело в отношениях, как в пустыне с утра. Не сказать, что мой товарищ дон Жуан. Отнюдь. Но, как говорит древняя мужская мудрость: «Хочешь понравиться, просто будь собой».

Ну и Николай заладил о своём блоге, о путешествиях, о подписчиках. Пригодились истории об африканском монархе и казахстанском аристократе. Девушка охала, ахала, спрашивала и восторженно хлопала ресницами.

А шаловливая рука Николая уже давно нырнула ей под шортики и пыталась совладать с теми самыми трусиками. Внимательный читатель спросит: «А что же случилось с хуём Николая? Не взорвался ли?». А вот этого никто знать не может, ибо внимание моего товарища всецело ушло по ту сторону трусиков, и на то, что творилось в этот момент под своими, ему было реально начхать. Может, он кончил. Может, даже не раз. Нам-то что с того?

Переметнулись наши герои под одеяло, и началось всё самое интересное. Он положил руку на её сиську. Нет, простите — СИСЬКУ!!! Она ощущалась космически огромной по сравнению с его довольно стандартной для мужчины ладонью. Казалось, это луноход приземлился на громадную Луну, изучать которую ему предстояло ещё очень долго.

Николай отчаянно жамкал, как тот, кто пытается надышаться перед смертью. Ведь он не представлял, как долго это всё продлится и как далеко зайдёт. А она уже снимала трусики, чтобы прислониться попкой к его напряжённому инструменту. И тут мой друг решился исследовать лобок девушки, чтобы осведомиться о степени её волосатости. Но грубая рука так и не сумела нащупать что-то конкретное. Вроде, кололось, стало быть, брилась. Но вся ли брилась, везде ли кололось, мне Николай ответить не сумел.

Просто не в его пользу было где-то очень долго ковыряться. Девушка требовала внимания. Короче, когда попутчица-подросток хочет секса, тебе не до исследования её тела. Так он и решил — сперва выебет, а потом рассмотрит.

И они слились в очень чувственном и страстном союзе. Член зашёл в неё так же идеально, как частица пазла в своё место. Николай почувствовал такое облегчение, какое случалось лишь в те редкие минуты, когда он утолял длительную жажду, голод, желание пописать или почесаться.

Мария стонала — кажется, довольно громко. Всё смешалось, сплелось в какой-то полусон, в результате которого сложно было оценить, насколько они шумели. Никто в вагоне не возмущался, хотя Николай не исключает, что самые острые на слух тихо теребили себя под одеялами, внимательно погруженные в отзвуки происходящего.

Она лежала на животе, позволяя долбить себя из-под этой охуительной жопки в ту самую заветную писечку, прекрасную черноту недосказанности которой мой друг с таким упоением созерцал ещё пару часов назад. И хотя время действительно растворилось, растаяло, перестало существовать, Николай убеждён, что этот секс стал самым длинным соитием в его жизни.

Секс балансировал на грани сна и реальности, где лишь иногда приходило осознание, вроде: «бля, это та самая сиська!» или «пиздец, какие охуительные гладкие ноги». Но, наверное, Николай просто достиг эйфории в переизбытке гормонов счастья, из-за чего порой успевал задаться вопросом, не снится ли ему всё происходящее.

Сжав её сиську, он кончил в эту заветную пизду так, что полилось через её края, словно откупорили бутылку шампанского. Мария изогнулась, обвивая его ногами, и после этого они отключились.

Когда Николай проснулся, за окном расцвело. Он по-прежнему находился на кровати Марии, но самой девушки уже не было. Она сумела незаметно ускользнуть и сойти на какой-то из станций. Под подушкой остался подарок — скомканные белые трусики — те самые, которыми он любовался вчера. В них ещё месяц сохранялся запах её пизды.

Николай никогда больше не встречался с Марией и никогда о ней ничего не слышал. Это стало странным, но прекрасным приключением, которое продолжает его вдохновлять по сей день.

Возможно, мы бы никогда не услышали эту историю, если бы на днях в его блоге не появилось сообщение от удалённого аккаунта: «Надеюсь, кондуктор в том вагоне не растерзал тебя на утро?».

Николай убеждён, что написать ему могла только Мария. Через меня он хотел бы обратиться к ней и сказать, что каждый год в ту же самую дату ездит тем же самым рейсом и был бы не прочь при тех же обстоятельствах заполучить новые трусики, ибо старые уже давно не пахнут.